1. ОБЩЕСТВЕННОЕ ЗДАНИЕ (Здание Б)

Здание В расположено в северо-восточ­ной частя площади; вблизи него проходила северная граница района, а на востоке на­чинался склон к Нижнему городу (рас­коп II). Здание ориентировано с востока на запад, с легким отклонением к северу. Оно состоит из четырех помещений, следующих одно за другим. Вход был со стороны склона (рис. 57). Первое помещение расположено частично на склоне; следующие за ним на­стены дошли до нас только камни забутовки и один камень облицовки.

Помещение / в плане приближается к квадрату (размеры: 3.80x3.90 м). В се­веро-западном углу его сохранились остатки двух стен, сложенных целиком из сырцовых кирпичей, которые образуют прямоугольное ограждение, вытянутое с севера на юг (размеры: 2.75 X 1.05м). Вход в него был, очевидно, в северной части: завал сырцовых кирпичей здесь отсутствовал, и проем в стене, равный 0.55 м, является, повндимому, ши­риной порога.

годились уже ниже уровня современной им поверхности, т. е. носили характер полу­подвальных комнат. Наиболее отдаленное от входа крайнее западное помещение глубже других впущено в материк.

Помещение / дошло до нас крайне фраг­ментарно,^[1] но план его восстанавливается по незначительным остаткам стен и по сле­дам прохождения последних. Так, например, -о местоположении южной стены, почти це­ликом разрушенной, свидетельствует вер­тикальный срез материка, к которому стена примыкала, и прямая линия окончания гли­нобитного пола. Это позволяет определить общую направленность южной границы зда­ния. От северной и восточной стен, соеди­нявшихся в переплет, сохранились частично забутовка и плиты цоколя.⁸ От гападной

В северной части помещения пол заметно осел, так как ниже его уровня здесь нахо­дилась яма более раннего времени. Яма, заполненная большим количеством мате­риала У в. до и. э., с включением обломков посуды конца VI в. до ж. э., дает гепшшм ап1е ^иет для определения времени быто­вания помещения /. При раскрытии его най­дено очень незначительное количество ма­териала; наиболее поздний материал отно­сится к IV в. до н. э.¹ Очевидно, помещение I пережило два строительных периода, и устройство ограждения следует связывать с более поздним временем его существования. Об этом говорят найденные в огражденном пространстве обломки краснофигурного кра­тера второй половины IV в. до н. э. с изобра­жением стоящих мужских фигур в плащах на обратной стороне сосуда (рис. 58).

Помещение II сохранилось значительно лучше. Сырцовая кладка поперечной стены, смежной со следующим помещением III (сохранившаяся высота 0.70 м), возведена на

каменном цоколе (высота 0.30—0.40 м); прекрасно сохранился дверной проем ши­риною 0.90 м.

В противоположность внутренним стенам, возведенным па каменном цоколе довольно небрежпой работы, цоколь наружных стен, также сырцовых в верхних частях, сложен из прекрасно отесанных, насухо пригнанных друг к другу плит известняка. В основании их лежат плоские плиты высотой 0.20 м,

выступающие на 0.5 м из обще)! вертикали стены. На них были установлены стоящие на ребре плиты прямоугольной формы, ко­торые местами достигают н длину 0.90 м, в высоту 0.55 м. В южной стене однн облицо­вочный квадр равен высоте двух рядов плит, т. е. всей высоте цоколи. От сырцовых стен осталось огромное количество разрушенных кирпичей, заполнявших внутренность поме­щения. Часть кирпичей сохранила еще оста­тки красной штукатурки прекрасного каче­ства, которая была нанесена на нредварнгель- иую обмазку. Против входа в помещение /// имеется небольшая кладка длиной 0.90 м, шириной 0.30 м, высотой 0.35 м.^[2] Для каких целей она предназначалась, неясно, как неясно и назначение помещения II: малочне- ленность и малая выразительность найден­ного в нем материала не позволяют делать каких-либо выводов в этом отношении. Ма­териал лив1ь указывает на время бытования помещения в V—IV вв. до н. э. Пол в поме­щении II и в следующем помещении III на­ходится на одном уровне, на 0.20 м ниже иола помещения /.

Помещение III по размерам почти вдвое меньше вышеописанного. Западная стена, смежная с крайним помещением здания, не сохранилась, но границы ее четко опреде­ляются по завалу камней забутовки, лежа­щих ио линии выборки стены, а такжо по линии окончания глинобитного пола, уро­вень которого на 0.30 м выше уровня пола помещении IV. Южная стена сохранилась незначительно; от северной до нас дошли, в основном, только забутовка и несколько камней облицовки. Несмотря на свои не­большие размеры, помещение /// было бо­гато оформлено. В нем также был обнаружен завал сырцовых кирпичей с остатками бе­лой и красной штукатурки, свидетельствую­щих, что стены номещения имели двух­цветную окраску. Па внутренней стене, смежной с помещением II, еще сохранились остатки белой штукатурки, которая плот­ным слоем покрывала большую часть стены (рнс. 59). Очевидно, в ннжпей части ее про­ходил белый пояс, выше которого уже шел пояс красного цвета. О том, что красный пояс находился над белым, свидетельствует и характер завала кирпичей, в котором пре­обладающими в верхних частях были остатки кирпичей с белой штукатуркой, в нижних — с красной.

Помещение IV по размерам превосходит все остальные (рнс. 60, 1). От южной стены его сохранились плиты основания и забу­товка: от западной — два ряда квадров на северном конце и однн квадр на южном. За­бутовка западной стены примыкает к мате­риковому срезу, который достигает здесь высоты 1.30 м. Как уже упоминалось, это обстоятельство говорит о полуподвальном характере помещения IV, а следовательно, и западной части всего здания. На уровне залегания материка, т. е. на 1.30 м выше иола помещения IV, начинался пнжннй го­ризонт черепяной вымостки, который со­ответствовал уровню площади, одновремен­ной описываемому зданию. Северная стена помещения IV, как и стены помещения

II,     дают полное представление о технике дх сооружепия. В основании северной стены лежат плиты, на 0.03—0.05 м выступающие пз общей вертикали цоколя. Плиты длиной 0.75—0.50 м, высотой — 0.30—0.40 м по­ставлены на ребро в два ряда, тщательно лтесаны и насухо пригнаны друг к другу. Насколько тщательно производилась при­гонка плит, говорит одна техническая де­таль: на одном из угловых квадров западной степы имеется узкая, тщательно отесанная тип; в помещении IV такой завал пол­ностью заполнял все помещение. Один кусок кирпича, сохранивший двухцветную окра­ску— красного и белого цвета, показывает, что пояса отделялись друг от друга узкими вдавленными бороздками. Как и в помеще­нии II, завал кирпичей с остатками красной штукатурки преобладал в нижних частях засыпи.

Кроме кусков красной и белой тптука-

дорожка; дорожка в виде рамочки слегка выступает над остальной, менее тщательно обработанной поверхностью камня. Этот прием хорошо известен по лучшим памят­никам Греции в период V—IV вв. до и. э. Так, например, обработаны плиты храма Парфенона в Афинах. Очевидно, этот прием 'ыл усвоен и каменотесами северного Причер­номорья и применялся при строительстве зданий особого значении. В забутовке се­верной стены имеется обломок отбитого со всех сторон белого мрамора довольно боль­ших размеров. Забутовка этой части лежит над забутовкой стены соседнего помещения III, указывая на то, что северная стена помещения / V была возведена позднее ■стены III (рис. ВО, 2).

Над цоколем возвышались стены из сыр­цовых кирпичей, покрытые красной и белой штукатуркой. Уже для помещений II и III мы отмечали большое количество сырцовых кирпичей, обнаруженных при их раскры-

11        Материалы по археологии. № 50

турки, встречались в небольшом количестве и куски штукатурки черпого и розового тона; размеры их незначительны. Вероятнее всего, они принадлежат отделке деталей, различного рода рельефным тягам. На гли­нобитном, хорошо утрамбованном полу со­хранились следы побелки, очевидно упав­шей с потолка.

В центре помещения имеется круглая в плане яма, диаметр которой в нижней части достигает более 2 м. Узкая горловина диа­метром 0.50 м, высотой 0.90 м, вырезанная в материке, круто переходит в стенки ямы. Нма была заполнена большим количеством материала конца V—начала IV в. до л. э., с преобладанием чернолаковой посуды аттиче­ского производства. Недоследованпость ямы^[3] не позволяет говорить что-либо определен­ное об ее характере, но самое положение ее в центре парадно оформленной комнаты, большое количество найденного в ней до­рогого привозного материала говорят об особом назначении ее, связанном с назначе­нием самого помещения. К сожалению, кроме отдельных черенков чернолаковой, сероглиняной посуды и обломков амфор, нри этом очень фрагментарных п малочисленных, засыпь помещения IV ничего не дала.

Помещение IV выделяется среди осталь­ных помещений здания ее только своими размерами, но и тем, что оно несколько выходит нз общей границы, отступая на

1. 0.           52 м к югу. Вследствие этого между забу­товкой северной стены и линией среза мате­рика, к которому примыкают стены осталь­ных помещений, образовалось пространство, равпое ширине выхода стен помещения IV, Только на западном конце оно заполнено несколькими крупными камнями забутовки, которые как бы продолжают общую север­ную линию здания В на запад (рис. 57). Нам представляется, что эти камни являются остатками забутовки стены первого строи­тельного периода, позднее сдвинутой на полметра к югу.

Чем объяснить такое изменение в плани­ровке здания? В непосредственном соседстве с помещением IV на севере находится целый ряд нозднеарханческнх нм, вырытых в ма­терике; эти ямы достигают глубины до 2 м с липшим, при диаметре около 1—1.50 м. Когда на этом участке в эпоху эллинизма стали строить здании, пришлось возвести мощные субструкции;^[4] в место нахождения ям субструкции опускались до их дна; так, субструкция одпол нз стен достигает в вы­соту 3.20м и состоит из 22 чередующихся про­слоек глины н золы. Скопление ям на срав­нительно небольшом участке вызывало, очевидно, сильную осадку грунта, а вместе с тем могло вызывать и осадку близко ле­жащих степ. По всей вероятности, последнее и явилось причиной, заставившей строите­лей при перестройке здания несколько на­рушить стройность его границ около поме­щения I V.

Место, выбранное для постройки здания, было чрезвычайно эффектно. С верхнего плато открывался красивый вид на лиман: перед домом расстилался Нижний город со всеми его постройками п сетью уличных магистралей; прекрасно видна была гавань с кораблями.

Здание было богато оформлено, судя по характеру облицовки цоколя с внутренней стороны и прекрасному качеству разно­цветной штукатурки, покрывавшей его степы. Сырцовые стены, стоявшие на каменном цоколе, очевидно, и с внешней стороны были покрыты цветной штукатуркой.¹ Не исклю­чено также, что изучаемое здание было украшено и архитектурными деталями, осо­бенно со стороны входа, как того требовало его местоположение. К сожалению, никакпз данных для утверждения этого мы не имеем, так как здание было, по всей вероятности, разрушено или ограблено еще в древности. При его раскрытии бросалось в глаза не­обычайно малое количество находок в за- сы1ш. Как мы уже упоминали, материал крайне невыразителен, мало характерен в не вяжется с убранством иомещений. Нам представляется, что наиболее ценное было унесено при разрушении этого здания, не­сомненно имевшего общественное назначе­ние. О последнем свидетельствует и его планировка, отсутствие двора, вокруг ко­торого обычно располагались жилые ком­наты, отсутствие характерного бытового ма­териала.

Здание, выстроенное в конце V в. до н. э. и существовавшее до второй половины IV в. до п, э. включительно, пережило два строи­тельных нерп ода. В первый период всё помещения его имели общую границу на севере и на юге, во второй перпод границы крайнего западного помещения были не­сколько сдвинуты к югу и линия здания оказалась слегка изломанной. Не исключено, что в первый строительный период помеще­ния III не существовало, а помещение II по размерам приближалось к помещению IV. т. е. что первоначально здание Б состояло из трех, а не четырех следующих одно за другим помещений, пз которых два крайние западные были почти одинаковых размеров, а примыкающие ко входу — несколько меиьишх (рис. 61).^[5] В дальнейшем при пере-

Рис. 60.

1— помещение IV; г — стык северной стены помещений IV и 111.

в центре помещения IV, служила, вероятно, и в тот и в другой период, поскольку запол­нение ее датируется концом V—нача­лом IV в. до п. з.

несколько иную ориентацию и со зданием Б не связаны (рис. 62).¹

¹ П яме, находящейся внутри одного из этих подвалов, обнаружена глиняная подвеска с- клеймом

Несколько южнее этих подвалов находились общественный водоем и примыкающая к нему гидротехническая система. Весьма показа­тельно, что не только здание Б было разру­шено во второй половвне IV в. до и. э., но и Бее постройки V—IV вв. до н. э. в се­веро-восточной части агоры, за исключением водоема, прекращают свое существование во второй половине IV в. до н. п. и к концу этого времени оказываются уже засыпан­ными.

1. ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ОЛЬВИЙСКОЙ АГОРЫ

За годы исследований ольвийской агоры, с 1946 но 1952 г., найдено 18 облом­ков мраморных плит с греческими надписями. Из них 3 фрагмента составили окончание части одпого декрета, 2 фрагмента — окон­чание части другого. Таким образом, всего имеется 18 обломков от 15 наднисей.^[6] Боль­шинство из них дошло до нас в крайне фраг­ментарном состоянии. Если иногда трафарет­ность формулировки не оставляет сомне­ний в принадлежности надписи к тому или иному роду документов (например, надпись ЛГ» 0/52-3328), то в большинстве случаев сохранившиеся части слов не дают возмож­ности восстановить но только отдельную фразу, нО даже попять отдельные слова. Счастливым исключением являются два об­ломка — почетный декрет в честь сыповей хсрсонесца Аполлония н декрет о ироксе- нии в честь херсоыесца Дионисии, сына Тагоиа, сохранившиеся в значительной части; хорошо читаемый текст дает новые ценные материалы по истории Ольвии. Из­вестный пптсрес представляет также и часть декрета с упоминанием храма Аполлона, хотя сохранность его значительно хуже.

Надписи агоры делятся на дно грунлы: почетные декреты, среди которых имеются два декрета о проксенип, и носвятитель- ные надписи. К последним с достоверно­стью относится только паднись № 0/47-4948, по, как нам представляется, к ним же могут быть присоединены и надписи №№ 0/51-3375, 0/51-3293 и др., о чем подроб­нее будет сказано ниже.

Наиболее ранними по времени являются две надписи стойхедон (№Х« 0/51-3375 и 0/52-13320), относящиеся к концу V—началу

IV     в. до н. э. К IV—III вв. до п. э. относится декрет о проксенип (№ 0/52-3375); две надииси принадлежат позднему эллинизму — не ра­нее II в. до и. э.; подавляющее же большин­ство эииграфических памятников ольвий­ской агоры укладывается в рамки III в. до и. э.

Почти все надписи были найдены в се­верной части агоры, на раскопе III, где были расположены культовые сооружении. Как уж не раз упоминалось, этот раскоп на­ходится вблизи от входа на площадь и про­хождения главной уличной магистрали. Оче­видно, здесь помещалось то видное место города, служившее для выставки постанов­лений совета и народа, о котором часто упоминается в наднисях и северного При­черноморья, и собственно Греции.

Подавляющее большинство обломков най­дено в сероглшшстом слое, залегавшем пепосредствеццо ниже гумуса. Этот слой, довольно незначительно насыщенный мате­риалом, имеет в толщину не более 40 см. Материал в слое, почти целиком покрытый известняковым налетом, мешаный. Он представлен преимущественно обломками амфорных стенок, ручек. Преобладающей является керамика эллинистического вре­мени III—11 вв. до н. э.; встречаются от­дельные обломки чернолаковой посуды более раннего времени и обломки реберчатых ручек и стенок амфор I—II вв. н. э. Послед­нее объясняется тем, что в I—начале II в. я. э. эта часть агоры была попользована для устройства производственных мастер­ских и ям хозяйственного иазначення, вслед­ствие чего ранние слои оказались перо- резанными в более позднее время. Обломки надписей была сосредоточены в юго-восточ­ной части раскопа, к югу от храма, выстроен­ного в III в. до н. э. вблизи от алтаря.¹ В нижележащем слое была найдена только

¹ Работы ^ 954 г. показали, что не только п юго- восточной части раскопа, но и п северо-восточной части вблизи от храма IV п. до и. э. находилось большое скопление обломков надписей.

одна надпись стойхедон (№ 0/51-3375). Другая надпись стойхедон (№ 0/52г3320) залегала в насыпи, перекрывавшей алтарь. Наиболее полно сохранившаяся надпись в честь сыновей Аполлония была найдена по снятии гумусвого слоя на глубине 0.35 м от уровня современной поверхности.^[7] Декрет в честь херсонесца Дионисия лежал на дне общественного водоема, надписью вниз; он был сброшен в водоем, когда агора перестала уже играть роль общественно-политического центра. По тем же причинам при разруше­нии торговых помещений одна из посвяти­тельных надписей попала в подвальное по­мещение 6.

Кроме того, на раскопе III было обна­ружено много обломков мраморных плит с тщательно обработанной поверхностью, которые также, очевидно, принадлежали ча­стям плит от декретов или другого рода эпиграфических документов, до нас но до­шедших. Следует также указать, что мел­кие обломки от гладко обработанных мрамор­ных плит без сохранившихся остатков над­писей встречались не только на раскопе ///, но я в центральной части агоры (рас­коп V) и при раскрытии торговых помеще­ний (раскоп /, помещение в). Несомненно, дальнейшие планомерные работы по изу­чению городской площади Ольвии попол­нят коллекцию эпиграфических памятни­ков агоры.

Переходя к ознакомлению с надписями, начнем с декретов, представляющих наиболь­ший интерес не только по своей сохранности, но и по содержанию. К ним относится, прежде всего, надпись в честь сыновей Апол- лОпия,

7. Д? 0151-1797 (рис. 63). Обломок мра­морной плиты с надписью.⁸ Найден на рас­копе III. Мрамор белого цвета, мелкозер­нистый, плотный. Почти вся поверхность покрыта почвенный налетом. Размеры: вы­сота плиты с фронтоном 54 см, ширина 57 см, толщина в центральном поле 4.5 см, у пиля­стра 8 см; высота фронтона с акротерием 18.6 см, тимпана 7.3 см, ширина фронтона с карнизом 63 см. Надпись занимает простран­ство шириной вверху 45 см, внизу 22 см, высотой 31 см. Высота букв: 1—1.2 см.

Сохранилась верхняя левая часть с не­полными 18 строками текста. Плита была украшена фронтоном с тремя акротериями, из которых до нас дошел лишь средний; в тимпане помещено изображение двух рель­ефных венков (диаметром 6.2 см). Фронтон, на 4—4.5 см выступающий из плоскости плиты, как бы опирается на пилястры, обрам­ляющие с двух сторон надпись. Сохранился частично левый пилястр; следы капители правого пилястра, в виде наискось идущей врезанной ливни, отчетливо видны на ниж­ней части карниза фронтона. Скол плиты идет наискось — справа налево, вследствие чего длина верхних строк значительно пре­восходит длину нижних; однако остатки ка­пители правого пилястра дают возможность с точностью определить как первоначаль­ную ширину всей плиты, так и ширину про­странства, отведенного под надпись. Вос­станавливаемая ширина плиты с пилястрами равна 60 см, центрального поля с надписью

50.4   см. Лицевая поверхность была обрабо­тана довольно тщательно, верхняя и боко­вые носят следы долота. Задняя сторона грубо отесана большими сколами; очевидно, плита была вставлена в какую-то кладку или нишу.

Надпись вырезана очень аккуратно, строки ровные, буквы глубоко вдаются в мрамор. Сохранившаяся часть текста пре­красно читается. Перед нами почетный де­крет ольвионолитов в честь сыновей херсо­несца Аполлония, в свое время также ока­завшего большие услуги городу. Декрет составлен до обычной схеме, хорошо из­вестной как по памятникам Аттики и Малой Азин, так и по надписям северного Причер­номорья. Вначале дается санкция постанов­ления, затем в обычной форме с еяес^ и т. д. излагается мотивировка; далее следует само постановление. Трафаретность форму­лировки первоначальных и близких к концу строк дает возможность с большой долей вероятности дополнять недостающие слова, однако наиболее интересная и важная часть декрета, где перечисляются заслуги и сыно­вей, и отца, не может быть восстановлена с той же ясностью.

Имя херсонесца, сына Евфрона, в первой строке легко восстанавливается по строке

13-         й, где говорится о сыновьях Аполлония. Труднее восстановить имя в конце 4-й строки, от которого сохранились всего две первона­чальные буквы А-. Оно может быть допол­нено двояко, так как не вполне ясно, идет речь в декрете о трех или о двух сыновьях Аполлония. Исходя из общего контекста, следовало бы ожидать сразу после фразы ских надписей более позднего времени в венке помещепо: о Йт;ао:.^[8] В надписях Гре­ции также иногда внутри венков вырезали:

1    §г,и,о?, г) (ЗоуХт).^[9]

Имя Аполлония было очень распростра­нено в Греции. Встречается оно и в надпи­

•л те 'лЦ о1                              перечисления имен

:ыновей, что как будто бы согласуется и ' последующим *а'( перед первым сохранив­шимся именем сына. В таком случае л- может быть дополнено как ’А-олао^мсос, '\-олл(о'/[^у)с н др., и тогда следует признать, что декрет составлен в честь грех сыновей Аполлония. Но изображение двух венков

з  тимпане фронтона указывает как будто бы, что речь идет об увенчании двух, а не трех лиц. Возможно, что в этих двух венках золжны были стоять наименовании совета и народа. Так, например, в одной из ольвпй- сях Ольвии и Херсонеса. В Херсонесе это имя часто носят должностные лица, как, например, магистрат III в. до п э.,^[10] номо- филак II в. до н. э.,^[11] архонт и должностное лицо римского времени,^[12] жрец^[13] и др. Пред- латаемые предположительно имена Апол- лодор, Аполлоеид также встречаются в над­писях этих городов. Имя Ейрротх, наоборот, было, очевидно, очень редким и в Греции; оно не зарегистрировано ни в словаре Папе,¹ ни в работе Бехтеля-Фика.⁸ Довольно обычны в Греции близкие ему имена Ейороую? и Еифрыу. В надписях северного Причерноморья имя Е^нуроугд, насколько нам известно, также встречается впервые. До этого в ольвийской каталоге граждан имелось имя     (Му,тро8иоои);³. ЕС©раду

упоминается среди имен Горгиппийского списка.¹ На Боспоре и в Херсоиесе отсут­ствуют даже сходные имена.

Для восстановления конца 2-й строки примером могут служить аттические декре­ты; например, афинский декрет конца IV в. до н. э. в честь Еврилоха.⁵ Конец 3-й строки может быть дополнен как КХХосц, или иеуютоис; по количеству букв в строке, которое в среднем равняется 50, первые определения более подходят. Восстановление

5-       й строки мы даем по декрету в честь Прото­гена. [14] 7-я и 8-я строки дополняются нами предположительно. Как нам представляется, здесь речь идет о сумме, одолженной го­роду отцом чествуемых лиц. При таком толковании понятным становится первое слово 9-й строки — атоБоац, т. е. возвраще­ние, уплата. В конце 13-й строки после слов

о                                                          восхвалении следует ожидать указание па* грады; формулировки... ха^;. сте^аумаси ехас- тоу аитиу ^р«ам( етг^ауок. . .¹ или просто о-п- ?осу<о<га1 ууям бтеу&мк... обычны в почет­ных декретах.® Размеры пространства по­зволяют вписать либо    <7Т*<рам<1>:, либо 8ка<гтоу айтму. Тот факт, что объявле­ние должно было произойти в театре (строки

14—                                                                                                          15), можно допустить по сохранившейся части верхней перекладины от ? перел окончанием слова . . . р&к. Обычай обнаро­дования наград в театре был настолько распространен в древнем мире, что можно привести бесконечное число примеров этому яз декретов Аттики и Малой Азии. ³ Очень часто объявление происходило во время Дионисий. И среди ольвийских надписей имеется аналогичный случай, когда о заслу­гах Каллишка было оповещено в театре в дня этих празднеств.⁴

Исходя из вышеизложенного, даем сле­дующий текст подписи.

ПЕРЕВОД

«Совет и народ постановил, сипедры предложили. Так как Аполлоний, сын Евфрона, херсонеснт, оказал много больших услуг городу, за что парод, воздавая благодарность, наградил его венком, изображением н другими почестями, и сыновья его—Аполлодор и Аполлоний, и Евфрон, унаследовавшие от отца образ действий, всяческую благосклонность во (всем) полезном для народа постоянно выявляют и одолженные городом три тысячи золотых, которые отец ссудил. . . (и) назначил (срок) уплаты. . . (строка 12). . . да постано­вит совет и народ восхвалить сыновей Аполлопия и увенчать золо­тым венком, о награде же провозгласить через глашатая. . . в народном собрании. . . Объявить. . . (во время Дионисии?) в театре. . .»

Итак, декрет был издан по предложению :инедров, советом и народом ольвиоиолитов з честь сыновой херсопесца Аполлония, :ына Евфрона. Изложение мотивов награды начинается с упоминания о заслугах их тца, который еще ранее был награжден з^нком, изображением (статуей или бюстом) и Iругими почестями. Заслуги эти были, очевнд- н), весьма значительны, так как, если вепок в ля лея обычной формой отличия, то изобра­жения за счет города ставились довольно г^дко.^[1] Начальные строки мотивировки на- имипают текст декрета в честь Протогена, где также вначале упоминаются заслуги тца Протогена, а затем следует описание деятельности последнего; переход от одного гредложення к другому дан при помощи частицы те.* Та же частица служит связую- ллм звеном к предложению, рисующему иотлвы награды и сыновей Аполлония, которые, подражая действиям отца, совер- плли много полезных дел для народа. Даль­нейший контекст, в котором упоминаются :<*ХЮ золотых, не совсем ясен. Как мы уже -поминали, речь идет, очевидно, о сумме, лолженпой городу отцом чествуемых лиц. оключение ее в текст изложения заслуг сыно- *?и свидетельствует, что город и сыновьям Аполлония был каким-то образом обязан

1  получении или в продлении срока выплаты

1. 0.        И! в погашении долга этой большой суммы.

Примеры благотворительности со сто­роны отдельных граждан хорошо известны гак для городов северного Причервоморья, *ак и вообще для Греции. Но данный слу-

представляет большой интерес с тега точки

¹ Среди о.тьвийских декретов только в четырех лучаях имеется упоминание о присуждении награды а виде изображения, преимущественно в надписях '•:лее позднего времени |1РЕ,1*,№№ 25,34,63 (?),67).

» 1РЕ, I*, Л 32.

зрения, что он свидетельствует об экономи­ческих затруднениях, которые испытывала Ольвия во время, близкое изданию доку­мента. Далее имеется уже прямое указание на трудное время, переживаемое городом вследствие нужды (&А -гчч хо1У»)у а-тдЫемсч].¹

Принимая во внимание перечисленные заслуги, народ ольвиополитов постановил наградить сыновей Аполлопия золотым вен­ком, о награде же возвестить с подобаю­щими почестями в народном собрании и объявить в театре. Заключительная форму­лировка, начинающаяся с ояг«, сохранилась крайне фрагментарно. Возможно, что вслед за ней следовало еще постановление о на­писании декрета на беломраморной плите и было указано место, на котором полагалось его выставить.

Для правильной оценки событий, о ко­торых идет речь в декрете, необходимо пре­жде всего установить время его обнародова­ния. К сожалению, никаких данных для выяснения этого вопроса сохранившаяся часть текста не содержит, и поэтому прихо­дится ограничиться выводами, которые дает палеографический анализ.

Вполне определенный и выдержанный характер надписи указывает па III в. до и. э. Большинство букв имеет еще форму, встре­чающуюся и в надписях IV в. до н. э. Так,

12 везде изображена с почти параллельными вытянутыми линиями, 2— с раскосыми верх­ней и нижней чертами, П — с укороченной правой вертикальной и не выходящей за пределы вертикали горизонтальной чертой; ранние начертания имеют и форма Ё, М, Л^т. На более раннее время указывают и некото­рые орфографические особенности, как, на­пример, написание Ой; вместо ок^.[2]

Несмотря на это, следует отметить, что начертания отдельных букв не везде строго выдержаны. Так, 2 в 9-н строке (в слове , в 11-й (асЭеу. . .)> ^в 16-й (отвд) и др. имеет уже почти параллельные черты, Ё большею частью укороченную среднюю горизонталь­ную черту, О и тэта с точкой посредине мельче остальных букв, что также харак­терно для более позднего времени. Кроме того, некоторая изогнутость линий вообще, а главное — украшение букв в виде попе­речных штрихов на концах, которые появля­ются обычно во второй половине III в. до н. э., заставляют относить надпись пе к на­чалу III в. до н. э., а ко времени, близкому середине этого века, к годам второй лоло- вины его.

Если вышеизложенные соображения правильны, следует признать, что вновь най­денный декрет вскрывает одну из страниц истории Ольвии III в. до н. э., показывая, что около середины этого века Ольвия пере­живала экономический кризис, который пе раз испытывали рабовладельческие полисы в силу противоречивого хода их развития. Трудное положение заставило город обра­титься за денежной помощью к херсонесцу Аполлонию и его сыновьям.

Новая олышйская надпись, содержащая сведения об экономическом положении го­рода в 111 в. до н. э. н о связях Ольвии с Херсонесом, представляет большую исто­рическую ценность. Она смело может быть причислена к ряду значительных эпиграфи­ческих памятников северного Причерно­морья. Большой интерес представляет также приведение в надписи должностных лиц—си­нод ров, упоминание о которых имелось до сих пор лишь в надписях Ольвни, относящихся к концу II и к III в. до н. з.^а Декрет в честь сыновей Аполлония, датируемый III в. до н. э,, свидетельствует о том, что эта долж­ность имелась в Ольвии еще в догетский период, — факт новый для истории государ­ственного устройства Ольвии.⁸

1. 1.      Л? 0/49-4804 (рис. 64). Обломок мра­морной плиты с надписью.^[3] Найден в рас­копе II, на дне водоема. Мрамор сероватого тона, среднезернистый, плотный, вероятнее всего островного происхождения. Сохрани­лась верхняя часть плиты, украшенная фров- тоном с тремя акротериямн. Размеры: наи­большая высота плиты с фронтоном 26 см. высота фронтона с акротерием 7.7 см, ши­рина 26 см, ширина плиты в верхней части

24.2     см, в нижней 26.3 см, толщина 7 см. Высота букв: 1.3 см. Сбита поверхность среднего акротерия и частично акротерпя слева; на лицевой поверхности плиты местамв небольшие выбоины л мелкие царапины. Плоский фронтон на 0.4 см выступает нал поверхностью плиты; небольшой карниз, трактованный в виде скошенной полочкж (высота 1.1 см), отделяет его от последиеп.

Лицевая поверхность тщательно отшли­фована, на боковых сторонах видны слезы долота, при помощи которого они был* отесаны; задняя поверхность и частично верх фронтона обработаны крупными ска­лами. Грубая отеска задней стороны ука­зывает, что плита была вставлена в кладку или нишу.

Сохранность надписи прекрасная. До нас дошло 10 строк и начало 11-й; конец 10-й строки сбит. Буквы довольно глубоко вре­заны в надпись, что придает письму особу» четкость. Строго соблюдено расстояние на­чала строк от края; в копце, как это обычно бывает, равномерность расстояния нару­шается : некоторые буквы подходят к самому краю, как, например, в строках 6-й, 7-а и 9-й, а 8-я строка оканчивается на рас­стоянии 3.8 см от края плиты. Первона­чально резчик выписывал строки с интер­валами в 0.4 см, но в дальнейшем, убедпв- пгись, что надпись может не уместиться, он сократил это расстояние до 0.2—0.3 см: вследствие этого нижние строки располо­жены ближе друг к другу, чем верхние. Повидимому, эта мысль возникла у ревчин» во время написания 6-й строки; он на ходу исправляет положение, поднимает ее уро­вень, и начальная сигма оказывается выпи­санной дважды. Это явление среди надписе? северного Причерноморья не единично. Так например, надпись с текстом договора хес- сонесцев с Фарваком первоначально пыр:~

аалась с обычными интервалами строк; за- сын Диогена, предложил. Так как Дио- тем резчик в середине текста сблизил строки нисий, сын Тагона, херсонесит, вообще бла- г несколько уменьншл размеры букв. Убе- госклонным и дружественным пребывает лившись уже к концу, что надобность в экономии места отпала, последние

11    строк он выписывает начальными интерва­лами и местами даже бо­лее крупным шрифтом.^[4]

Следует отметить еще лно исправление: перво­начально в первой строке тояло имя 0Еоуе1то'/ос, за­тем опо было переправлено на 'Нроуытоуо?. О том, что вправление было сделано

з  указанной нами последо­вательности, свидетель- твует стертость очерта­ний тэты, которая была изображена с точ­кой посредине, а при пе­ределке в Н по точке прошла поперечная черта.

Так как е, являвшееся зторой буквой первона­чально вырезанного име­ни. было глубоко врезано в чрамор, при переделке в : все же сохранились леды горизонтальных дпний.

Рис. 64. Обломок надписи Л6 2.

ТЕКСТ

1 '1ерб>|лёчои 'Нроуеигоуо?' ’'ЕЙо?е (ЗоиЛт^ и.а’; Хг,;лм1 йу.х&1            Дс-

оуЁуоч?            ’Етейт)

5. Дюуйзюс вяусдуо; Хер- т'пцптгл -аоы‘7,1 «те еи- уои<; х.а'( 91А0? му тиу/ос-

У61 Т(01 §7)1ЛШ У.Х\ &Х1

тоц ос91у.уои;лг'/оц тм|А

10. тгоХьтм-/ г>; Хер<7оуг,о[оу] Хре[1]а[? ^ярё/етои] . . .

ПЕРЕВОД

При жреце Герогейтоне Совет и народ постановили двадцатого числа. Гефестодор,

^: 1РЕ, I², 402; Р. X. Л е и е р. Херсодесские гыгттиси. ИАК, вып. 45, 1912, табл. I, стр. 23—70.

к народу и в частности гражданам, прибы­вающим в Херсонес [услуги оказывает]. . .*

Надпись обрывается как раз на поста­новлении, которое должно было следовать за перечислением заслуг чествуемого лица, но трафаретность формулировки не вызы­вает сомнений, что перед нами типичный декрет о проксении, данной ольвиополи- тами гражданину Херсонеса. Таким обра­зом, памятники этого рода из Ольвии попол­нились еще одним экземпляром.

Как известно, в северном Причерно­морье в надписях о проксении IV в. до н. э. общепринятой была краткая формулировка, когда перечислялись права, предоставляемые

советом и народом тоиу или иному Ино­странцу, перечисление же заслуг не приво­дилось.¹ В III в. до н. э., кроме перечисле­ния прав, указывались и заслуги последнего перед городом и народом.² Таким образом, само содержание нового декрета сближает его с более поздней группой, относящейся ко времени пе ранее III в. до н. э. К этому выводу приводит нас и рассмотрение палео­графических • особенностей надписи.

Надпись вырезана довольно тщательно; имеются некоторые колебания в начерта­ниях одной и той же буквы,³ но в целом стиль письма выдержан. Характерным для него является А со слегка изломанной, дугообразной перекладиной, ^ и М с парал­лельными чертами, изображение II хот» и с одной короткой вертикалью, по с попе­речной перекладиной, выходящей вправо за эту черту. 0, О и по размерам мельче остальных букв; большинство букв имеет апексы. Указанные особенности говорят

о   принадлежности надписи ко времени не ранее второй половины III в, до н. э.⁴ Наряду с этим отсутствуют признаки зна­чительно болое позднего времени; в еще везде сохраняет более раннюю форму с точкой посередине, поперечная черта у А. пе встречается в виде ломаной ли­нии л др.; общий стиль письма, как упо­миналось, выдержан. Все это указывает на то, что надпись была вырезана не позднее первой половины II в. до н. э. К этому вы­воду приводит нас и сравнение с хорошо датируемыми надписями северного Причер­номорья; так, например, издаваемый де­крет безусловно моложе боспорских надпи­сей времени царя Спартока, сына Евмела,⁵ Херсонесской присяги® и др. и старше не

¹ См. ольиинекий декрет в честь Хэригена (1РЕ, I®, № 20), л честь Дионисия (1РЕ, I⁴, № 21) и «р.

*  Ольяняский декрет в честь Навтима Калла- тийца (1РЕ, Р, № 27), фрагмент декрета 1РЕ, I[5]. М 28 в др.

⁷   Ср., например, две 2 7-й строки, N 5-й и 6-й строк, II 10-н строки с начертаниями этих букв в других строках.

^ ЧУ. Ь и г Г с 1 <1. СпесЫвсЬе Ер^гарЫк. 3-е изд., ШпсЬеп, 1914, стр. 268 сл.

*   1РЕ, II, № 13. В боспорской надписи алфавит более ранний,     имеют раскосно линии, пере­кладина у Й не выходит за вертикальные черточки, поперечная черта у А прямая.

*  1РИ, I*, Л* 401; В. В. Латышев. Грече­ские и латинские надписи, найдсняые в южной России в 1889—1891 гг. МАР, вьш. 9, 1892, стр.1—

3,    табл. I.

только эпиграммы из Эльтигеиа¹ и других иадписей времени Асандра н Диаамии, иэ и таманской посвятительной надписи Апол­лону Врачу, относящейся ко времени Пе- рисада, сына Порисада.® Таким образом, надпись укладывается хронологически в рамки второй половины III в.—первое половины II в. до н. э. Однако большинство перечисленных палеографических особен­ностей, как нам кажется, скорео говорит

о   принадлежности надписи еще к III в. до н. э., вероятнее всего к последней чет­верти этого века.

При всей кажущейся трафаретности де­крет имеет ряд особенностей, выделяющих его среди памятников этого рода, найден­ных в северном Причерноморье. Одной из отличительных черт его является помещение первой строки надписи на карнизе, поз фронтоном. Нельзя сказать, чтобы это явле­ние было исключительным. Так, например, ка посвятительной надписи в честь Апол­лона, происходящей из Ольвии,⁸ па нижней части обрамления фронтона вырезано 'А чъуг\. На ольвийском декрете в честь Каллисфена, сына Да да,⁴ первая строка —

о народном увенчании его золотым венком — также вырезана на обрамлении фронтона: то же мы встречаем и на ольвийском поста­новлении от ряда городов в честь неизвест­ного лица.⁵ В надписях Тананса также начальная строка иногда помещалась на нижней частя фронтона.⁹

Все вышеперечисленные памятники при­надлежат I в. н. э. Таким образом, ольвип- ский декрет в честь херсонесца Дионисия дает наиболее ранний пример использо­вания фронтона под надпись. Кроме того, в приведенных аналогиях первая строка надписи, помещенная па обрамлении фрон­тона, лежит почти в одной плоскости с основ­ным текстом; в новом декрете она высечена на скошенной поверхности, что несколько нарушает общее впечатление об единстве надписи, заставляя даже предполагать, не была ли эта фраза, являющаяся дати ров оч­ным моментом, приписана после написания всего декрета. Но главный интерес первой отроки заключается в ее содержании — в обо­значении года собрания именем жреца- эпонима.

Датировку именем жреца мы встречаем в декрете Протогена,^[6] в посвятительной над­писи Аристопика, сына Артем она.^[7] В херсо- несском декрете первых веков нашей эры в честь гераклейца Фрасимеда, сына Фра­симеда, также в конце надписи, паряду

о годом царствования богини, именем секре­таря и днем месяца приводится имя жреца.^[8] Но обычно упоминание о жрецах-эпонимах встречается в общем контексте, без выделе­ния этой даты в начале надписи. Здесь впервые среди эпиграфических материалов северного Причерноморья мы встречаем упо­минание жреца-эпонима перед началом фор­мулировки о решении совета и народа. При­мечательно, что ближайшую аналогию этому мы нашли только среди эпиграфических мате­риалов Истрии, где в одном из декретов пер­вых веков нашей эры после трафаретной фор­мулировки тиуг! ауаЭй следует: ‘Аркгтй^орои той ’Аттатои^оъ, месяц, число и ‘ т. д.[9] Эта формулировка встречается и в малоазийских надписях того же времени.^[10]

Обозначение даты именем жреца, без дополнительных данных, как-то: обозначе­ния года, секретаря и др. — указывает, что жрец был избран на один год.⁶ Может оыть, этим объясняется и ошибка в написа­нии имени, если она пе случайна: смсна жрецов только что произошла, и резчик зо старой памяти написал первоначально имя жреца, уже сложившего свои полномочия.

Второй, отличительной чертой издавае­мого декрета является указание после

-А% I                                                                            числа

Из всех известных нам документов север­ного Причерноморья, включая в их число не только декреты о проксении, подобная формулировка имеется только в ольвийском декрете в честь Протогена.¹

В свое время акад. В. В. Латышев писал по этому поводу: «В № 16 прибавлена дата собрания с пропущенным, повидимому, слу­чайно названием месяца. . .² Этого же мне­ния придерживались и первые издатели декрета Протогена — Келлер н Кеппен».^[11]

Новый ольвийский декрет, в котором имеется то же упоминание двадцатого числа без обозначения месяца, делает предполо­жение В. В. Латышева о случайности этого пропуска маловероятным: едва ли допустимо случайное повторение одной и той же ошибки в различных надписях.

Другой вопрос — о значении этого числа. Сказать что-либо определенное на основании имеющихся материалов трудно. Еще В. В. Ла­тышев указывал, что трудно судить, были ли установленные дни собраний, ^[12]таккак в сохра­нившихся трех документах с обозначением числа месяца указаны всего три числа, и притом разные: в декрете в честь Прото­гена двадцатое число;⁶ в декрете в честь Кар- зоаза двенадцатое;® в декрете в честь Теокла Сатира пятнадцатое.^[13]

Не исключена возможность, что дважды встретившееся в ольвийских декретах элли­нистического времени упоминание двадцатого числа, без обозначения месяца, указывает на существование какого-то определенного, всем известного дня собрания народа и со­вета. Но окончательное решение вопроса возможно, конечно, лишь по получении дополнительных данных.⁹